[ Гмм... уже две ветки... попробую продолжить обе. ]

-"Сама собой?" — сидящий в кресле покачал головой — "Я бы на это не надеялся. Ты знаешь как редко сами собой происходят столь хорошие вещи." — Он задумчиво поставил бокал, который до этого держал в руке на столик, и отрешённо посмотрел в ночное небо за окном. Его собеседник молча кивнул и уткнулся взглядом в собственный бокал, словно хотел увидеть в нём ответы на мучающие его вопросы.

Комната, в которой проходила беседа довольно богато обставленной — дорогой ковёр, огромные стеллажи с книгами, самыми разными, от тоненьких, почти что брошюрок, до внушительных размеров фолиантов, письменный стол, сделанный из редких пород дерева, два кресла с высокими спинками, небольшой круглый резной столик между ними и потухший камин — такие комнаты, впрочем, не редкость в домах, у хозяев которых водятся деньги. Обычная комната. В отличие от тех, кто в ней сидел.

Один из сидевших, тот, что изучал содержимое своего бокала был довольно пухлым существом, напоминающим лиса, а точнее, странную смесь лиса и человека. Он был одет в простую рубашку и штаны, такие, которые можно увидеть практически на каждом, плащ с кучей карманов с внутренней стороны, и плоскую шляпу с крайне широкими полями. В полумраке, царившем в комнате было видно, что его глаза тускло светятся, словно угасающие огоньки.

Тот, кто сидел во втором кресле, и смотрел в небо был существом куда более необычным, одним из тех, взглянув на которых получишь незабываемые ощущения. Такие, что очень хочешь забыть, да не выходит. Он был словно соткан из серебристого тумана, и потому казался каким-то нематериальным, призрачным, однако эта невещественность была обманчивой — фантом явно не собирался проваливаться сквозь кресло, или ронять бокал, который держал в одной из своих четырёх тонких и длинных рук. Вообще существо словно бы в противоположность своему собеседнику было каким-то неестественно тонким и словно бы вытянутым. Даже четырёхпалые кисти "призрака" были уже и длиннее обычных человеческих. Каждый палец к тому же словно заканчивался длинным, острым и слегка изогнутым когтем. "Словно" — потому что никакого перехода, границы между когтем и пальцем не было — последняя фаланга просто постепенно удлинялась и истончалась, потихоньку переходя в естественное лезвие. Это кстати было одной из бросающихся в глаза деталей во внешности четырёхрукого — как раз мелких деталей он и был лишён, походя скорее на какой-то набросок, силуэт, чем на реальное живое создание.
Узкая, вытянутая морда фантома походила на капкан или крокодилью морду, как её иногда рисуют дети на картинках — никаких губ, или зубов — просто выдающиеся вперёд почти правильной прямоугольной формы челюсти были разделены зигзагообразной границей. Глаза существа тоже светились, но не тускло, как у лиса, а так ярко, что казалось будто в глазницах у четырёхрукого полыхают маленькие звёзды. Заострённые треугольные уши, растущие на макушке создания были настолько длинными, что делали их обладателя выше на целую голову, а то и больше.
Ног у собеседника лиса не было — ниже пояса тело существа окончательно утрачивало чёткость очертаний, и преврачалось в облако тумана, состоящее из десятков и сотен отдельных струек, которые то сливались, то растворялись в тумане, то соединялись, то разделялись, но ни на секунду не останавливались, напоминая сотни шевелящихся хвостов или щупалец.
Но что сразу бросалось в глаза, стоило только привыкнуть к необычному виду создания — на нём был такие же шляпа и плащ как на лисе, за тем исключением. что плащ четырёхрукого не имел ни оного кармана.
Сидя рядом эти двое производили впечатление каких-то странных, жутковатых карикатур друг на друга. Минуты текли в молчании, каждый думал о чём-то, словно не замечая другого. Наконец призрак нарушил тишину:

— "Итак что мы имеем?" — было странно видеть как длинноухий фантом произносит слова — его морда, казавшаяся такой жёсткой меняла форму, позволяя этому созданию говорить. Кроме того когда он раскрывал пасть становилось видно, что зубы у него всё-таки есть — частые, острые и пугающе настояшие, в отличие от всего остального в этом существе. — "Твой василиск" — сидящий кивнул в сторону огромного, размером с сенбернара ящера, чью спину и верхнюю часть головы покрывала жёсткая чёрная шерсть, спящего в углу — "Внезапно заболевает. Ты обращаешься ко всем, кого ты знаешь, но никто тебе не может помочь. Никто, даже самые лучшие, не могут даже понять в чём дело, и почему твоя... х-ха... зверушка слабеет на глазах. Наконец ты приезжаешь сюда, и тут твой ящер — заметь находящийся на пороге смерти, сбегает от тебя, пропадает три недели, и затем возвращается целый, невредимый и без какого либо следа болезни! Нет, сама собой она пройти не могла! Отсюда напрашивается простой вывод..."
— "Его кто-то вылечил. Да, об этом я тоже думал" — кивнул лис — "Но кто и главное зачем?"
— "Ах-с-с. Вот это самое интересное." — длинноухий ещё раз задумчиво зашипел, показав длинный и раздвоенный язык. — "Да, пожалуй это стоит выяснить" — он встал, поставил полупустой бокал на стол, и заскользил к двери.
— "То есть ты мне всё — таки поможешь?" — лис улыбнулся, словно не веря своему счастью.
— "А почему нет?" — фантом пожал плечами и усмехнулся — "Ты же знаешь, весь остаток вечности я абсолютно свободен!"

[ P.S. Чего-то меня тянет по ночам на креатив... ]
 

— Свободен — сухо сказал директор...
В полупустом коридоре появился ссутуленный силует, послышался мягкий щелчок замка, и фигура направилась к лестнице...
Моросил дождь, вода лениво двигалась по асфальту, определенно не желая присоединяться к стокам канализации. Ветер срывал с деревьев осенние листья и мчал их пока те не прилипали в оередной луже. Лис прошел до дома молча, держа лапы в карманах и практически волоча хвост по земле.
Дверь мягко заскрипела и фигура в плаще оказалась в знакомой прихожей. Никто не встречал его — его подруга еще спала. Он повесил плащь, разулся и проследовал на кухню. Погруженный в думы, лис сел за стол и молча смотрел в окно. Теперь жизнь видимо ничинала свой новый виток, и сколь бы ни мог оказаться он удачен, будущее теперь было неясным... Но в данный момент он думал о другом: ему еще предстояло как-то объявить подруге о своем увольнении...
 

[ Мне кажется или большинство творчества фуррей имеет своими участниками лис (то которое не имеет своими участниками вид автора)? ]
 

[ Хм... интереное замечание... ]
 

замечание... А за что? за то, что кому то проще и легче писать про других? По меньшей мере жестоко. То, что описывая другого персонажа вкладываешь в него свои собственные черты. И вот уже закрывая глаза, за словами виднеется тот настоящий образ, тот, о котором мы писали... Настоящий.
 

Настоящий, настоящий, не боись, Димм, все пишем частично про себя... и частично про свою жизнь и чувства...
А вот хитрить со словом не надо

 

[ Ладно сделаю так создам цепочку со слова последнего поста потом будет слово из оборванной мной цепочки и закончу неизвестно чем. (хотя я то знаю) ]

[ Ниочем ]
-Надо писать заявление об увольнении?
Я смотрел на своего начальника и мой хвост, чуть заметно, настороженно двигался из стороны в сторону.
-Вы хороший специалист, но было бы еще лучше, если бы вы следовали составленным инструкциям. На этот раз я, пожалуй, вас прощу с занесением в личное дело.
За окном солнце выползло из-за облака и весь мир сразу стал светлее. Я остался при своем любимом деле. Я скоро снова займусь им.
Я неспешно шел по коридору, рассматривая всех. Тут были, в основном, мало знакомые мне фурри. Я дошел до своего отдела, вошел в свой личный кабинет и запер дверь на ключ. Теперь я больше не повторю эту ошибку. Ведь лапами мерить выходные параметры аппаратуры намного удобнее, чем приборами. Хотяяяя, наверное, иногда инструкции выполнять все-таки надо.
 

...Надо. Меня всю жизнь преследовало это слово. Менялись люди, говорящие его, менялись вещи, требующие этого самого «надо», но само слово оставалось со мной.
Первыми кто познакомил меня с этим словом были мои родители.
— Надо есть кашу (до сих пор терпеть не могу), надо слушаться бабушку, надо ходить в садик (а потом и в школу). Надо, надо, надо…
И я послушно ел кашу, ходил сначала в садик, а потом и в школу. И слушался бабушку. Иногда.
Затем, когда я немного подрос, слово «надо» мне стали шептать разные вещи.
— Надо бы и доделать этот долбаный мотоцикл или выкинуть его нахрен, чтобы глаза не мозолил. Надо выкинуть все эти пустые бутылки и убраться в доме до приезда предков. Надо бы прекращать балбесничать и поступать уже в какой-нибудь институт, ибо военкомат не дремлет.
Теперь же слово «надо» я пою себе сам.
...Вертушка рухнула в лес. Мне повезло – сознания я не потерял, хотя тряхнуло основательно. Повезло и во второй раз – вертушка не взорвалась, но загорелась сразу же. Тогда же «загорелась» и мысль – надо выбираться отсюда.
Останки вертолета полыхали погребальным костром. Там же полыхали снаряжение, карта, рация. И восемь человек моего отряда. Я успел вытащить только Серегу. Радиста. Вытащил чтобы к утру похоронить там же, неподалеку.
Надо идти. Надо найти реку. Надо двигаться вниз по течению.
Похоже нога сломана – каждый шаг отдается болью. Но надо забыть о боли.
Каждый шаг – надо...
 

Надо начертить ещё две релейные схемы.... СПАТЬ!!! Неееееет, нужно сделать, а потом убить того, кто скажет что нарисовано криво!!!

[ to Melnax: мя проникся — хорошие мысли ]
 

Криво нацарапанное произведение не позволяет говорить о каком либо наличие мыслей, хотя если в нем все таки присутствует некая, будем так говорить "значительная" мысль приводящая к размышлениям, то можно оставить его так как получилось.
 

— Получилось?
— Да.
— И что получилось?
— Да всё то же.
— Хм. А... а Вы пробовали менять вот эти цепочки в структуре? — профессор деловито склонился над аппаратурой и ткнул пальцем в монитор.
— Пробовал.
— И что?
— Безрезультатно. Всё как и всегда. Мутации достичь не удаётся в одних случаях, в других эмбрион гибнет.
— Хм... туманно всё это выглядит. Туманно. Знал бы я что Ваша дипломная работа по генетике окажется столь провальным делом... ни за что бы не согласился Вас курировать... Какой позор будет!! — сетовал профессор и, кряхтя старыми костями, удалился из лаборатории, оставив юношу наедине с дорогостоящей аппаратурой и обилием генетического материала.

— Ничего-ничего!.. — пробормотал себе под нос юноша, неспешно листая тетрадь со своими записями, похожую на записную книжку сумасшедшего учёного, — ...мы ещё посмотрим какой это будет "позор"... мы ещё посмотрим... вот дадут мне нобелевскую, вот тогда Вы, профессор, по-другому заговорите... и все вокруг узнают, какой я гений!!

Юноша склонился над записями, достал ручку и принялся что-то в них править, выписывать сложнейшие формулы и вырисовывать сложные участки цепочки ДНК на чистом листе бумаги. Вскоре за окном третьего этажа, закрытого решётками, стемнело. В лаборатории по прежнему горел свет. Большинство учащихся и преподователей уже разошлось по своим домам, где было уютно и тепло и где их ждали дела семейные. А в секторе генетики юноша все грыз кончик ручки да рассматривал затейливые изображения на мониторе. За спиной в баночках с формалином покоились неудачные попытки его предыдущих экспериментов, напоминающие ужасы аномального развития плода из кунсткамеры.

И вот, наконец и в лаборатории погас свет. Юноша собрал свои вещи и поспешил на выход. Хотелось прийти домой, чего-нибудь перекусить и уснуть. Ведь он не спал уже вторые сутки. Его вид напоминал зомби из фильма ужасов а мысли роились в голове в хаотическом порядке. Миновав несколько десятков метрво клумб, ухоженных самими студентами в добровольно-принудительном порядке, юный гений приблизился к пропускному пункту. Ворота уже были закрыты а охранник мирно погружался в мир сна, сидя в своей тесной кабинке возле калитки. Юноша постучал в окно, охранник открыл глаза, несколько секунд собирал мысли воедино и, улыбнувшись, нажал у себя где-то на кнопку. Калитка щёлкнула своим замком и отъехала в сторону. Юноша улыбнулся в ответ охраннику и поспешил восвояси.

Неподалёку здания института мирно спала собачка Тотошка неизвестной породы, какая-то помесь с овчаркой. Тотошкой собаку прозвали сами студенты. За воротами был довольно большой ларёк с ход-догами и беляшами. Вот там обычно и крутилась Тотошка, зная, что добрые студенты, которые выбегали на перерывах меду парами перекусить, всегда дадут ей что-нибудь вкусненького. Иначе ей приходилось самой отбирать, были инциденты. Вместе с Тотошкой вокруг ларька всегда сновал Беляш. Прозвище тоже было дано ему самими студентами, все ещё шутили из чего беляшы в ларьке делают... Беляшу на шутки студентов было чихать, он прибегал на точку к Тотошке, где всегда можно было перекусить упавшей сосиской и потра*аться прямо перед толпой людей. Проходя мимо спавшей Тотошки, юношу словно ударило электричеством. "А что если!!?" — воскликнул в полумраке он и направился к собаке. Ни о чём не подозревающая Тотошка проснулась, встала на ноги и завиляла хвостом. Ей даже во страшном сне не снилось то, что она станет участником сумасшедшего эксперимента человека. Юноша же воспринял идею, озарившую его столь неожиданно, как последний шанс перед реальным провалом своей работы. Уже уходя из института он понимал, что ему не посильно создать улучшенный вид человеческого организма, который был бы сильнее, быстрее, умнее. Опыты над человеческим генетическим материалом естественно были запрещены, приходилось довольствоваться двумя кроликами, которые не без удовольствия сношались по несколько раз в день, давая юноше материал для работы. Но работа не клеилась, в тайне от профессора он улучшал не организм кролика а пытался смешивать свои структуры ДНК с кроличьими. Но в результате эмбрионы рождались реальными претендентами на лучшего чернобыльского мутанта. Причём всегда что-то шло не так и организм погибал. Быстрее или позже но слишком рано в любом случае...

На следующее утро юноша побежал в институт, захватив с собой свою сумку, записи и бутерброды. Он так и не смог уснуть. Мысли, которые носились хаосом, теперь гармонично слились в один поток. Юноша знал что он будет делать дальше. И приблизительно предполагал, что он получит в результате. Кстати, бутерброды предполагались не ему, они были нужны для двух собак...

Миновало три дня. Вечером в институте горел свет практически везде. Казалось все студенты сошли с ума и продолжают учиться, не уйдя домой. Но студентов там вовсе не было. Профессор, нервно теребя костяшками пальцев по столу, рассматривал отчёты, записи в тетради своего подопечного студента. Осматривая аппаратуру, разбросанные повсюду колбы и баночки с эмбрионами, профессор стоял в недоумении.
— Распишитесь! — возглас из-за спины вернул профессора из задумчивого состояния. Причём слова были произнесены для профессора столь неожиданно, что он невольно вздрогнул. Хоть и знал, что никакой опасности для него быть не могло, как и знал кто мог стоять за его спиной.
— Да-да, сейчас-сейчас... — старик повернулся к участковому и чирканул свою подпись где было нужно. После чего вернул всё милиционеру. В голове профессора уже начал свою работу "суперкомпьютер", он пытался по отчётам а также записям своего подопечного студента собрать воедино все данные и воссоздать если не всю картину эксперимента в целом, то хотя бы в общих чертах. И чем больше профессор думал, тем с каждой минутой становился всё мрачнее и обеспокоеннее. Внезапно его размышления прервал милиционер, который спешно ворвался в лабораторию и с возгласом "Нашли его!" обратился к участковому.
— Где? — спросил участковый.
— В туалете. — уже спокойно ответил милиционер, поправляя висевший на ремне АКСУ74.
— Почему именно там? — произнёс мысль вслух участковый.
— Это единственное место, которое не закрывают на ночь. — внезапно встрял профессор.
— Может быть, может быть... — согласился с ним участковый.
— Приведите его пожалуйста сюда, мне нужно с ним очень серьёзно поговорить. Да и надо бы родителям мальчика позвонить, волнуются же... — снова встрял профессор в рассуждения милиции.
— Боюсь, это невозможно. — сухо ответил милиционер с АКСУ74.
— Вы его арестуете? За что? За то что сработала сигнализация и пропал охранник с пропускного пункта?! — возмутился профессор — ...дайте мне сперва с ним хоть поговорить! Это очень важно!
— Присядьте... — перебил возмущения профессора милиционер с АКСУ и что-то шепнул на ухо участковому, от чего последний изменился в лице столь ярко, что профессор нехотя присел на стул.
— Что? Что такое? — возмущённым тоном произнёс профессор.
— Должен Вам сообщить, что от вашего парня мало что осталось, лишь студенческое удостоверение да куча истерзанного мяса, словно его загрыз волк... — сухо ответил человек с автоматом.
— Ой... — профессор схватился рукой за сердце и обмяк на стуле. Позднее его с инфарктом отвезут в городскую больницу, где старик и отдаст Богу душу. Ещё позднее найдут останки охранника, неподалёку от киоска с хот-догами...

А потом... Ну а потом это уже другая история...

[ очепятки не правил, так что извиняйте если где вот... ]
 

[ История просто чудо. ]
[ Браво, сТигра! ]
 

[ Спасибо на добром слове. ]

 

[ В самом деле Стелс, ты рулишь:) Хотя будь в моей голове подобное, я сделал бы конец помрачнее ]
 

Цитата:

я сделал бы конец помрачнее

[ А конца там и нет... ]

[ P.S. И вообще в этом весь смысл... ]
 

[ А по моему всё очевидно... Ну да, собачки испарились, и их дальнейшая судьба неизвестна, но основное повествование про молодого учёного, логически завершено. ]
 

[ так так какое там последнее слово? вечно мне не прет на слова когда вдохновение приходит ]

[ Инстинкт ]
История получилась весьма интересная. Я стоял в лесу километрах в 50 от города и всматривался в ночь. Почему меня так тянуло в этот лес я не знал, но мог догадываться. Почему то этого не делал и тупо смотрел в направлении откуда я только что пришел. Ничего не надумав, я пошел дальше. Мысли метались в голове, как стая бешенных кроликов. Сердце билось все быстрее с каждым шагом. Я остановился в очередной раз и с тоской попытался собрать мысли на тему "Зачем мне все это надо, тащиться ночью в чащу леса, якобы за тем, чего мне всегда не хватало в жизни"... Каждый следующий шаг давался труднее. Было страшно, что я не достигну того к чему стремлюсь... "Ну откуда ко мне в голову залетела эта странная мысль, что здесь буквально уже в 50 метрах на полянке меня сегодня будет ждать счастье?"... Я вышел на полянку и замер от удивления... Это было действительно то, о чем я мечтал... Потом убивал это желание, поскольку в этот день это было неосуществимо... Чего именно не хватало я не мог бы сказать...
Я стоял и шокированно смотрел на свалившее мне на голову счастье...
На полянке спала самая прекрасная в мире тигрица.

[ PS: забредет в голову мысль тащиться ночью в лес тащитесь, поскольку чудеса все таки есть на свете -=^,^=- ]
 

Тигрица смотрела на меня не отрывая взгляд своих янтарно-жёлтых глаз. Лес, полный ночных шорохов умолк буквально в минуту, и больше не слышалось почти ни звука, оставив нас одних. Ветер... Ветер тяжело поднявшись с земли взлетал всё выше тревожа недовольно шелестящую листву вековых деревьев. А она, она всё приближалась ко мне. Мягкие лапы моей мечты ступали с уверенностью и силой. Так ступают перед последним прыжком, я это знал совершенно точно. И уже слыша боевой рык, я...
Из туч вышла луна. Смешно) Если смотреть снизу, то и она выглядела полосатой. А я всё стоял и смотрел, думая что если мечта исполнилась, то смысла жить дальше нет. На то она и мечта. Моя сильная мечта в полоску...
 

[ Полоски ]
В полоску бывает всё на свете.
Нет не так. Все на свете в зависимости от ситуации может быть окрашено в один из цветов полоски.
Тоже не так. Вышло слишком мутно.
В зависимости от настроения та или иная вещь имеет окрас. Либо это тёмный цвет, обычно чёрный — обычно ассоциируется с негативом и всем плохим, что только бывает в жизни тигра. Либо это яркий цвет, обычно огненно рыжий — который заодно является цветом солнца, с появлением которого летом, жизнь снова возрождается и охота становится более удачной.
 

[ надеюсь вы мне позволите. ]

Удачной эту жизнь не назовешь. Когда-то на заре человечества мы пришли в этот мир как один из легендарнейших мифов. Возможно мы так бы и остались мифом, если бы не один великий человек. Мы всего лишь обязаны ему тем, что мы существуем, и что про нас человеческая раса не забывает.
Многие могут поспорить, что мы выдумка. Я думаю иначе. Думаю иначе, потому что мы существуем в человеческой памяти, существуем на страницах истории, существуем в душах романтиков. Может быть мы жили не здесь, но у нас была история. У нас была своя Цивилизация. Хотя… Почему была? Я с уверенностью могу сказать, что рожденные драконами мы верные воины, стражи гордынь и сокровищ с холодным умом, хитростью и расчетливостью могли поколебать расточительные сердца богов. У нас есть целая эпоха, целый мир и определенная независимость, рожденная милостью богов и человеческой глупостью. На земле Минотавров, где предпоследним шествием хранителей Солнца оставались только мы для защиты Рога Изобилия и на земле Египетских пирамид, где мы оставались как причудливые каменные формы для защиты усыпальниц и древних тайн эры жрецов, и на могучей Эквантики где сыны Спящих Драконов вместе с нами хранят врата Херуфа города Ангелов Света. Мы сфинксы – дети драконов. Мы сфинксы — кладовая тайн и загадок.
Удачной эту жизнь не назовешь лишь потому, что нас осталось мало.

 

[ Dimmtimm, Tigrend, красиво работаете в дуэте) ]

[ AlIman, не только позволим но и поддержим в таковом желании) А получилось у тебя весьма здорово, повествование с множеством "исторических" упоминаний смотрится серьёзно и убедительно, а эпитафия в конце заслуживает особого внимания — молодец. ]
 

Мало тепла подарило этой весной солнце нашему краю.
И лето также не спешит начинаться. Дожди... дожди льют постоянно. Нет, я конечно люблю дождь. но постоянный дождь это уже слишком. А если не льют дожди — все равно холодно... даже ощущается еще холоднее. Странные ощущения дарит мне погода в последние месяцы.
Вот представьте себе, вы идете по пыльной улице, залитой ярким солнечным светом. Все вокруг блестит в его лучах. Ветер несет по земле сухую желтую пыль. Она летит в глаза, скрипит на зубах. Лето? Но не хватает одной детали — на улице холодно, всего 10 градусов. И когда вы заворачиваете на безлюдную улицу, вам кажется, что все вокруг мертво... Это сложно описать словами...
Примерно так можно описать большенство дней последних месяцев.
А к вечеру соберутся на шабаш тучи и начнут свой ритуал, поливая город водой, прибивая к земле пыль, лишая ветер своего на день обретенного тела...
 

[ to Foxel: цепляет... ]

Тела... Их много и они все разные — красивые и не очень, большие, маленькие, карликовые. Есть те до которых можно дотронуться, почувствовать, а есть живущие только в нашем сознании, у которого тоже есть своё тело — уникальная оболочка, со своими характеристиками. Но внешний ли вид даёт представление об уникальности? — Нет, всё дело в наполнении, это определяющее. Если внутри пустота — не всё ли равно что снаружи? Имеет ли смысл красота скорлупы яйца, если из него никогда не появится цыплёнок?
 

— Цыплёнок? Фии... Да за кого вы нас держите уважаемый! — Одна лисица повернувшись к другой, скривила мордочку — Да мы, будет вам известно уважаемый, вегатаринки с самого детства...
— И не желаем другой пищи знать! — Влезла в разговор вторая подруга.
— Дамы... Я не хотел... Я только предложил вам купить цыплёнка... Я... — Волк попятился от наступающих на него покупательниц.
— Да я, да мы.. — Начала первая задыхаясь.
— Мы на вас в суд подадим! — Снова влезла вторая.
Спустя минуту обе лисицы стояли у пустого прилавка, одна из них рылась в старом потёртом кошельке.
— Ну что за народ пошёл, ни украсть, ни повеселится...
— И не говори сестрица... Одни мы надежда этого мира... Добрые, и справедливые...
Народ недоумённо смотрел на двух рыжих пройдох которые заразительно смеялись, и думали что те снова затеяли какую то пакость... И они были недалеко от истины
 

...Истина в вине! — прозвучало из тёмного угла, раздался шум падающего тела, звон падающих столовых приборов и битой посуды, ломающихся досок и нецензурные выражения. После чего настала гробовая тишина и лишь топот гостей по потолку этажом выше говорил о том, что жизнь не остановилась...